Не будем драматизировать ситуацию – конечно, мы в авангарде всемирного арьергарда! Ну разве чуток не дотягиваем до первого места. Оркестров у нас много, но стыдно пока не за все (стараниями Гергиева и Дмитриева). Приличный театр у нас тоже всего один (Мариинский, но зато не всегда). К тому же публика у нас добрая, всеядная – хлопает всему, что по билетам (а уж задарма и вовсе). Конечно, наблюдая метафизику иного насекомого балета, не ест покуда поп-корн, как в первопрестольной, но уже вовсю разговаривает вслух и шуршит шоколадками. А после с восторгом обсуждает хореографические прелести: «Ну о-очень! Та-а-кие декорации!..»

 

Рокопопса по пошлости и вовсе не уступает среднестатической по стране, хоть и более склонна к мифотворчеству. И на порядок более слушаема, нежели пресловутая «классика». Конечно, есть ещё снобы, интересующиеся Бахом или прямо-таки Шёнбергом, но не будем же мы учитывать подавляющее меньшинство! К тому же в нём полно туристов и понаехавших... Давайте смотреть правде в глаза: широкая публика (особенно подрастающая) регулярно не понимает и не хочет понимать длиннющие симфонии. Снизойдёт разве что до старинных композиторов вроде Моцарта или Чайковского. Но к современным – упаси боже.

Любопытно, что в истории музыки были времена, когда «никому не приходило в голову не понимать музыку» (Т. Чередниченко). А нынешняя утрата взаимопонимания между музыкой и публикой – простое свидетельство изменения ценностных ориентиров на потребительские и неизбежного за этим кризиса культуры и личностного мироощущения, замещения их усвоенными извне рациотехнологиями на основе убогого ментального позитивизма... Раньше жили – теперь пытаемся понять, живём или нет.

 

Вот почти и исчезли композиторы – от оплощения душевно-эмоционального до уровня рефлективного. Сначала вместо музыки как некоего духовного обязательства возник «музыкальный авангард», бравировавший абсолютной свободой (как будто таковая существует). Следом развился и разного рода рок-&-поп, не требующий ни понимания, ни слушания и неуклонно деградирующий. Нынче уже докатились в афишах до имён диджеев, которые равно бессмысленны обозначению имени «художника» на обёртке от конфеты. То ли еще будет…

 

Объем непонимания, ярко проявившийся у массовой аудитории сперва по отношению к музыке XX века, расширяется в прошлое: уже вовсю непонятна ранняя ренессансная полифония, звучащая слишком радикально для эстетически атрофирующихся ушей.

{mosimage}Пока регресс компенсируется неадертальтским интересом к грегорианским хоралам (одноголосию, с которого фактически начиналась профессиональная музыка). Однако уже и вполне культурные, искушенные в других отраслях искусства граждане на полном серьёзе смеются, глядя классический балет, либо честно заявляют, что чувствуют себя одержимыми бесами при слушании «любой классической музыки».

Со смертью же последней человечество лишится многовекового языка, прямо выражавшего смысл бытия (никогда не имевший адекватного вербального эквивалента). Между прочим, в самоуничтожении музыки – актуальность ее посыла.

Что до сочинителей – то сегодня они почти поголовно не имеют собственного смыслового поля. Те, что постарше, шагренево живут доеданием традиции, молодые же аутично развлекаются комбинированием фонем тарабарского музыкального букваря.

 

Свято место пустым наполнится ли?

 

 

 

Света в конце тоннеля всё более не видно. Но выход лишь один: для того, чтобы хотя бы ощупью понять, как быть нынешнему человеку (homo brutus не в счет) – нужно слушать именно современную (созданную современниками) музыку. Ибо без вопросов нет ответов, а главные неразрешимые вопросы – в ней. И что делать, и кто виноват, и как нам обустроить рахитичный рабкрин. А не в музейной «Ундине» или валютном «Лебедином».

 

Куда же податься искателям исчезнувшей истины? Пойти в театр?

 

Внешне пассионарная Мариинка предлагает под видом современных рецепты полуторавековой (Вагнер), вековой (Р. Штраус) или полувековой давности (Бриттен). Конечно, Шостаковича и Прокофьева (скончались соответственно в 1975 и 1953 году). Понятное дело – вечные ценности, однако сами мариинцы на «запорожцах» не ездят. И сильфидами не довольствуются – Форсайта им подавай (и нам тоже). Максимальное за минувший год приближение к современнику – крохотный балет по пьесе Десятникова «В сторону лебедя». Симпатичная постмодернистская штучка о том, что куда идти – непонятно. Хорошо, но мало.

 

В театре Мусоргского прорыв чисто номинальный, на игрушечном фронте детского спектакля (Щедрин, К. Хачатурян, В. Лебедев). Есть пара взрослых спектаклей авторов далеко не первого эшелона.

Опер Андриссена, Гласса, Адамса или хотя бы Шнитке у нас не ставят. Любые акции по приоткрытию современности единичны, и потому становятся метками целых десятилетий («Страсти по Иоанну» Губайдулиной и «Страсти по Матфею» Тан Дуна в Мариинке-2001).

 

Может, в Филармонии всё по-другому? В афише за год (до закрытия на ремонт обоих залов) – почти две сотни концертов. Музыка ныне живущих звучала в них раз эдак пятнадцать (Караманов, Тищенко, Слонимский, Фалик, Сапожников, Десятников, Петрова). Зарубежных фамилий – ни одной, моложе 50 – никого. Похоже, чтобы быть услышанным, нужно и тут стать почти бедным Йориком... Правда, был фестиваль «От авангарда до наших дней»: три концерта с программами, от наших дней весьма отдалёнными (Мусоргский, Бах-Веберн, Шенберг, Берг, Мосолов, Рославец, Шостакович).

 

 

Не станем долее утомлять читателей перечнем неслучившегося (он {mosimage}бесконечен), лучше взбодримся, поскользнувшись на битом стекле по-хорошему провокационных проектов Б. Филановского и руководимого им бойкого eNsemble (институт PRO ARTE, Невская куртина Петропавловской крепости). Это, пожалуй, единственная опушка, где растут все цветы. Ах, «Пифийские игры» композиторов против До мажора и «мимо Пушкина» (целых два концерта в апреле в Музее связи). Ах, компьютерно-сетевые перфомансы (успели подключиться?). Ах, цикл «Консонансы XX века» с неутомимым Гориболем (в этом году не диссонировал).

Свежи предания, но уж больно виртуальны – «гумус» для прорастания новых истин, может, и осел где-то каплей в невозделанной пустыне, но вряд ли породил достаточно сора, чтобы из-под него взошли новые гении…

 

Может быть, современная музыка просто не нужна?

Нет вопросов – не нужно искать ответы?

 

Что ж, решать нам, грядет ли действительно новый музыкальный год…